Однако

Мне так видится, что чувство сильнее, чем разум. Т.е., человек руководствуется больше чувствами, ощущениями, эмоциями, чем разумом и логикой. Обычно он легко объясненяет любое своё поведение. В одной из книг из серии "Академия" у Азимова был герой (какой-то мутант карлик, насколько мне помнится), который мог внушать людям любые чувства и этим полностью управлял всеми, кем хотел, а ведь знания и вообще память у людей оставались прежними. Фантастика, но этот момент выглядит вполне убедительно. Известно, например, такое явление, как постгипнотическое внушение. Испытуемому в гипнотическом трансе приказывают что-то сделать после выхода из гипноза и он делает, искренне полагая, что сам этого захотел. Пример. Рассказывает Петренко Виктор Федорович – член-корреспондент РАН, доктор психологических наук. http://eways.narod.ru/gordon/030630st_p.html
Да, часто человек не знает истинные мотивы собственного поведения, но заполняет этот вакуум незнания вполне разумной интерпретацией. Фрейд это назвал рационализацией. Так был положен один из кирпичиков в конструкцию психологических механизмов защиты личности. Мы в свое время тоже развлекались, повторяя эти эксперименты, иногда даже немножко хулиганя. Например, однажды, когда мы были еще молодыми преподавателями, то, как-то собравшись у меня дома, развлекались психологическими играми, имитировали психологический тренинг. Затем как-то перешли к суггестивным приемам, и я решил провести постгипнотическое внушение. Среди нас был наш ровесник – вечный студент, успевший поучиться на физическом факультете, отслужить в армии и в тот момент учившийся на психфаке. В общем, имевший достаточно типичную для студента-психолога биографию. Я ввел его в гипнотический транс и решил дать ему трудно выполнимую постгипнотическую инструкцию. Можно, конечно, было бы дать, например, луковицу и предложить ее съесть под видом яблока или дать выпить стакан водки и предложить его выпить как стакан воды, или наоборот. Но и то, и другое он вполне бы мог сделать, просто подыграв мне. Хотелось бы дать действительно трудно выполнимое задание, и я придумал нечто иезуитское, что может быть оправдано только нашей молодостью. Я дал ему в гипнозе команду, что когда он из него выйдет, то почувствует непреодолимое желание позвонить нашему зам. декана, человеку серьезному, шутки с которым могли иметь весьма неприятные последствия, и от общения с которым наш вечный студент уже имел весьма негативный опыт. Время было уже за полночь, и студент долго маялся от непонятного ему внутреннего беспокойства, а затем попросил дать ему номер зам. декана, объяснив нам, что ему необходимо позвонить и узнать день пересдачи экзамена по политической экономии, который завалил его друг. Понятно, что это можно было бы сделать, позвонив в учебную часть на следующий день утром, да и сам приятель способен был позаботиться сам о себе. На лицо классический пример фрейдовской рационализации.
Получив номер телефона и подняв с постели зам. декана, который, ошалев от наглости вопроса, не понял, к счастью, кто ему звонит, наш подопытный погрузился в расслабленное состояние человека, исполнившего трудное, но важное дело.
Я так понимаю, что психологи всего мира имеют в опыте своей работы неисчислимое количество случаев, когда их клиенты с большим удивлением обнаруживают, что мотивы их, клиентов, поведения совсем не те, в каких они были уверены.